Импрессионист с тайным акцентом
Имя этого художника было незаслуженно забыто на многие годы по классической причине — о невозвращенцах в советское время было принято говорить либо плохо, либо ничего. Между тем фигура Константина Горбатова стоит особняком в отечественном искусстве. В то время, когда его современники ударились в авангард, он продолжал развивать идеи французских импрессионистов и русских передвижников. В картинах Горбатова чувствуется влияние разных авторов — Моне и Коровина, Ван Гога и Куинджи, Репина и Рериха, — при этом он остается самобытен. Его живопись наполнена красотой впечатления, световыми контрастами и загадочными акцентами. Прочувствовать стиль мастера можно на его масштабной выставке в музее «Новый Иерусалим», приуроченной к 145-летию художника.
Фото: Мария Москвичева
В трехэтажном современном музейном комплексе, «врезанном» в холм, стоит приятная прохлада, что особенно актуально в эти жаркие дни. Выставка «Константин Горбатов. Приближая красоту» заняла здесь три зала верхнего яруса — архитектура каждого решена в интересных формах и цветах. Стены как конструктор — где-то выезжают вперед, где задвинуты вглубь и окрашены в желтый и бирюзовый, отчего ранние работы Горбатова смотрятся ярче и интереснее. Дизайн экспозиции в сочетании с качественной акцентной подсветкой картин создает свой особый ритм и характер. Все дело в том, что Горбатов — художник света, что роднит его с Куинджи, который оказал на него серьезное влияние (художник входил в общество Куинджи и часто посещал его творческие вечера). Горбатову нравятся сюжеты, наполненные ярким белым, чаще всего это снежные пейзажи или летние виды, залитые слепящими лучами солнца. Именно таких работ больше всего на выставке, и особенно в первом зале.
Фото: Мария Москвичева
Знакомство с творчеством русского импрессиониста начинается с работ 1910–1920-х годов, то есть с последних лет, проведенных в России. К этому моменту художник, который родился в Ставрополе в 1876 году, а детство и отрочество провел на волжских просторах Самары, успел стать профессором Петербургской академии художеств, завоевать популярность, объездить Европу. В 1911-м его картина «Приплыли» получила золотую медаль на международной выставке в Мюнхене (местонахождение работы неизвестно), а в 1912-м он написал знаковую серию итальянских пейзажей на острове Капри, где он гостил у Максима Горького. Впрочем, Горбатов — разный. Есть у него и серые пейзажи, где кучные облака создают геометрию и настроение. Есть у него и редкие портреты, например, актера Павла Самойлова, известного мастера трагического амплуа. Есть и натюрморты, один из которых становится опорной точкой первого зала. Букет сирени на сочном красном фоне висит в дальнем углу пространства, и, попадая в зал, глаз сразу «цепляется» за него. Во многих пейзажах можно обнаружить небольшую красную деталь. Это может быть человеческая фигура, парус корабля или выбивающийся из общего контекста домик. Горбатов — мастер акцентной живописи. Его мазок выверен, каждая работа, даже этюд, закончена, прописана в деталях, хотя оставляет ощущение летящей легкости. А красный элемент в его живописи — словно авторская метка.
Фото: Мария Москвичева
Два других зала тоже оформлены в интересных цветах — здесь стены фиолетовые, синие и снова желтые — акцентные. Они заполнены картинами, в основном написанными в эмиграции. В 1926 году художник поехал в творческую командировку от Петербургской академии художеств и не вернулся. Но, живя в Берлине, он очень много писал родину, по памяти воспроизводил виды мест, где когда-то бывал, или выдумывал их. Его сюжеты, как и техника, соединяют фантазию и реальность. Горбатов вслед за Рерихом часто обращался к историческим сюжетам — он писал, например, причалы древнего Пскова или Великого Новгорода с парусными кораблями. Водные пейзажи с морской гладью разных, почти фантастических оттенков, с многомерными облаками — один из любимых мотивов художника. Быть может, потому что он рос на Волге. Но, несмотря на ностальгические темы, живопись художника трансформируется в период эмиграции. В его мазках больше смелости и нереальных цветов, но стиль все так же выверен и декоративен.
Фото: Мария Москвичева
Всего на выставке представлено 103 работы, и большинство из них — из собрания Новоиерусалимского музея. Сюда они были перевезены из Берлина в 1964 году. Почему именно в Новый Иерусалим, ведь художник не был связан с этими местами?
— Загадочная история, — рассказывает «МК» сотрудник музея, историк Сергей Мещеряков. — Константин Горбатов умер в мае 1945 года. За несколько месяцев до того, в январе, он написал письмо своему другу, художнику Виноградову, в Лондон. Оно так и не было отправлено и стало его завещанием. Письмо начиналось так: «Я пишу эти строки, когда каждому жителю Берлина грозит смертельная опасность…» А заканчивалось оно просьбой передать все его работы, которые есть в его берлинской квартире, в фонд Петербургской академии художеств. Через год после его смерти супруга Горбатова Ольга покончила жизнь самоубийством, оставив загадочную записку: «Я больше так не могу». Потом вопрос с наследием долго решался, не все было вывезено в СССР, многое попало в частные собрания, но то, что уехало из ГДР, попало к нам. Это было решение правительства.
Фото: Мария Москвичева
На Западе живопись Горбатова была (и остается) популярна и пользуется спросом коллекционеров, однако на родине он многие годы был забыт. Только сейчас его имя заново открывают для публики, а специалисты исследуют его архивы. Среди них есть дневник, написанный в гостях у Репина. Когда усадьба художника «Пенаты» была частью Финляндии, Константин приехал в гости к легендарному мастеру (Ольга Горбатова была финкой по происхождению, так что был двойной повод) и делал там заметки, которые теперь впервые готовятся к публикации. Впервые для многих открывается и сам русский импрессионист, представитель параллельной (сначала авангарду, а потом соцреализму) истории отечественного искусства. Исследователи надеются подготовить издание дневника к финалу выставки, а завершится она в декабре.
Источник: mk.ru
