Инсталляция превратила зал в мистический спектакль вымышленного художника
Кажется, что перед нами исторический проект – открытие неизвестного художника из круга «Мира искусства», который мечтал поставить балет «Лунный пруд», вел переговоры с Дягилевым, пока в один странный день не исчез по дороге в Европу… А спустя больше ста лет архив Александра Зильверхова, его эскизы, керамические слепки героев постановки, фрагменты сценографии, письма и фото нашлись. Но все это мистификация в духе концептуалиста Ильи Кабакова, созданная в демонической эстетике Михаила Врубеля.
Фото: Мария Москвичева
Если заранее не знать, легенда так и останется легендой. Никаких прямых объяснений или скрытых подсказок о том, что перед нами фейк, на выставке нет. А легенда, придуманная молодым художником Николаем Кошелевым, хороша – в духе эпохи модерна. Художник Александр Зильверхов родился в немецком городе Гессен (находится он близ Франкфурта-на-Майне) в 1876 году. Выходец из семьи русских эмигрантов учился в Геттингенском университете и увлекался поэзией и философией немецких романтиков. Однажды, после прочтения сочинение Генриха фон Клейста «О театре марионеток» (1810), у Зильверхова зарождается идея балета.
Потом наш герой оказывается в Вене, где посещает классы в Академии изобразительных искусств и знакомится там с Константином Сомовым, одним из основателей «Мира искусства». Между ними завязывается оживленная переписка, где Зильверхов рассказывает о своей идее балета «The Moon Pool» («Лунный пруд»). Либретто связано с трагической кончиной Генриха фон Клейста, который, разочаровавшись в жизни, решил покончить с собой и встретил девушку, готовую умереть вместе с ним. Писатель и правда застрелился в 1811 году, предварительно выстрелив в свою подругу Генриетту Фогель. В балете главной героиней становится такая девушка, вдохновленная на смерть художником. После кончины она превращается в нимфу Лунного пруда.
Фото: Мария Москвичева
По легенде, идея балета так понравилась Сомову, что он сделал все возможное, чтобы привезти Зильверхова в Россию, – там он начал готовить эскизы, керамические слепки героев и прочее для постановки. В итоге познакомился с Дягилевым, который частично одобрил спектакль. Но в разгар переговоров создатель «Русских сезонов» уезжает в Париж, и Зильверхов устремляется вслед за ним. Берет свои материалы, садится в поезд на Берлин и… пропадает без следа. Друзья считают, что он покончил с собой… И вот недавно в Бельгии, под Антверпеном, в ходе реконструкции железнодорожной станции находят живопись и рукописи Зильверхова; тем временем в Петербурге, в подвале керамической мастерской, обнаруживаются его скульптуры. И – вуаля! – вся история перед вами, дорогие зрители, дивитесь!
Фото: Мария Москвичева
В подвальном зале Западного крыла Новой Третьяковки публику встречает макет «Лунного пруда»: сцену украшает занавес темно-синего цвета, фон (задник), исполненный в темных тонах, рисует мистический пруд, на сцене странные символические слепки. Далее видим картины, развешанные в три ряда, подиум с керамическими скульптурами, небольшую витрину с фотографиями и перепиской Зильверхова с Сомовым. Есть даже керамический камин, который якобы находился в мастерской художника, исполненный в стилистике остальных произведений. Но главный экспонат – 6-метровое полотно, которое должно было послужить фоном для балетного действа. Во всех предметах чувствуется влияние Михаила Врубеля, но есть и свой самобытный стиль.
Среди многочисленных работ, однако, стоит обратить внимание на неприметную вещицу в раме за стеклом. Там находятся четыре конверта, склеенные вместе в виде большого листа, где изображено несколько символов. Эти символы – тайнопись, будто бы придуманная Зильверховым. Знаки повторяются во всех картинах и скульптурах, по ним якобы и определили авторство забытого художника с интересной судьбой.
Фото: Мария Москвичева
Примечательно, что реальный автор всех этих картин и скульптур, автор инсталляции-мистификации молодой художник Николай Кошелев, использовал исключительно материалы того времени – рубежа ХIХ–ХХ веков. Даже конверты и полотно для театрального задника покупал на антикварных аукционах.
– На выставке нет и намека на то, что это мистификация… Почему? – спрашиваю Николая Кошелева.
– Так задумано: будем держать зрителя в состоянии непонимания, пока не выпустим балет. Нам нужно года два на его подготовку.
– Есть ли прототип у Зильверхова?
– Я нашел в себе самые страшные стороны. Я подумал: как бы я жил в то время? И подкорректировал свою биографию, возраст и погрузил себя в ту эпоху – все места, локации, упомянутые в проекте, я знаю очень хорошо.
– Что значит эта тайнопись? Как расшифровываются символы, повторяющиеся в разных работах?
– Здесь все очень сложно. На них не нужно смотреть предметно: это система кодирования, которым художник помечает свое настроение.
– В описи вещей художника есть ошибка: его фамилия написана через «е»: Зельверхов. Это подсказка для зрителя или какая-то игра?
– Нет. Дело в том, что я живу в России и Америке. И еще ни разу в Нью-Йорке мою фамилию не произнесли правильно. И тут происходит такая же история: фамилию моего выдуманного альтер-эго записали с ошибкой. Эта история про жизнь. Когда мы собирали этот проект, мы старались, чтобы все было по-настоящему. Мы использовали только материалы того времени: письма на старой бумаге тушью, старый репинский холст (название плетения крупнозернистого льняного полотна. – М.М.), акварель и пастель.
Фото: Мария Москвичева
– В работах чувствуется связь с творчеством Михаила Врубеля – его живописный стиль и демонизм. Врубель – ваш герой?
– Я просто ему поклоняюсь! Больше всего на свете я бы хотел поговорить именно с ним. Фаталисты двигают мир…
Источник: mk.ru
