Паблик-арт вышел из тени и зашел даже на парковки
Искусство все больше заполняет улицы и фасады домов, забирается на парковки, в морги, дает новую жизнь заброшенным деревням. Когда-то «родственное» для public art направление – стрит-арт — считалось с точки зрения закона вандализмом, а теперь все чаще находит поддержку власти и даже используется чиновниками как инструмент. Завоевавшее популярность публичное искусство наконец впервые обсудили на серьезном уровне: два дня в Государственном институте искусствознания в Москве шла конференция «Public art VS город: диалог или противостояние?».
Инсталляция «Water линия». Фото: Олег Яковлев
Кажется, теперь public art везде – куда ни глянь.Состоялось открытие масштабной инсталляции «Water линия» на парковке «Зарядья». Работа одного из лидеров этого направления в России, художницы Марины Звягинцевой, вносит в бетонные джунгли утилитарного пространства заряд природной энергии. Как говорит автор – перепрограммирует среду. Инсталляция состоит из трех частей, центральная занимает стену длинной 22 метра, остальные две – по 12. В центре специальный ящик для цветов с климатконтролем – фитотрон, в котором левитируют растения: эпифиты, папоротники, орхидеи, пеперомии и спатифиллумы (тропические виды), и даже «хищники» — непентесы. Сами по себе цветы, растущие в воздухе, уже смотрятся необычно. «Это растения, живущие без субстрата, то есть у них есть воздушные корни, которыми они обычно крепятся к деревьям, а для усвоения воды и питательных веществ из атмосферы есть волоски и веламен. «В дикой среде эти растения растут в тропических лесах, они могут питаться из воздуха», – пояснят Кристина Лепаева, ведущий агроном отдела по природоохранной и садово-парковой работе парка.
Вокруг фитотронов в разные стороны тянутся трубы – где-то серые, а где-то прозрачные, заполненные пузырящейся, подсвеченной зеленым и синим светом, водой. Они создают акцент – делают цветочные ящики заметными в бетонной среде подземного паркинга. Таким образом Звягинцева меняет привычное пространство. Не только добавляет в него живую природу, но и напоминает, что около 150 рек в Москве текут под землей, в бетонных трубах. «С помощью инсталляции я делаю видимым этой городской феномен. Стена парковки отделяет Москва-реку от городской среды, а ведь мы не задумываемся, что вода прямо у нас за стенкой или под ногами», – рассказывает «МК» художник.
Инсталляция «Water линия». Фото: Олег Яковлев
Как раз Марина Звягинцева выступила одним из инициаторов дискуссии в федеральной институции, участниками которой стали художники, кураторы и искусствоведы со всей России и из других стран. Говорили о самых разных вопросах и аспектах публичного искусства — от теоретических до прикладных. Например, о терминологии: определение паблик-арта как «искусства в общественном пространстве, ориентированного на неподготовленного зрителя подразумевающего коммуникацию с городским пространством» содержит в себе значительный потенциал для обсуждения. Научный сотрудник ГИИ Инна Пуликова отмечает, что город, сами его жители и история становятся органичной частью произведения, наполняя public art-проект смыслами. Публичное искусство существует не только в пределах городской черты, часто оно меняет среду в отдаленных от мегаполиса местах. Например, художник Владимир Чернышев многие годы совершает экспедиции в заброшенные деревни Нижегородской области и превращает ветхие безжизненные дома в произведения искусства. Дает им тем самым новую жизнь. Нижний Новгород в последние годы стал столицей стрит-арта, который считается специалистами одним из направлений паблик-арта. В этом городе граффити-художников очень много. Они спасают обширный исторический фонд деревянных построек, которые были лишены статуса памятника культуры и должны были быть снесены. Но благодаря стрит-арту многие из них были спасены и стали местами паломничества – туда теперь водят экскурсии. Во многих зданиях живут люди, и прежде чем начать работу, авторы согласовывают именно с жителями свои эскизы.
– Многие жители не просто соглашаются, чтобы их дом стал произведением, но и помогают художникам – хранят материалы у себя в квартирах, кормят обедами. Часто такие работы нелегальны, не согласованы с властью, зато люди, имеющие непосредственное отношение к месту, «за». Бывали и обратные ситуации — эскиз для фасада дома согласован с администраций, а жители — против, и работы сворачивались, – рассказывает искусствовед из Нижнего Новгорода Алиса Савицкая.
В юридических вопросах согласования для паблик-арта много подводных камней. В том же Нижнем, где стрит-арт начинался как нелегальное движение, теперь существует несколько фестивалей. Есть города, где стрит-арт изначально был согласован с властью, – например Выкса с фестивалем «Арт-овраг».
Инсталляция «Water линия». Фото: Олег Яковлев
Впрочем, у легализации паблик-арта есть и обратная сторона – когда граффити превращаются из концептуального произведения в способ украшения города, и такие вещи не несут под собой смысловой нагрузки. Паблик-арт-художники называют такие вещи подделкой и призывают не путать украшательство с искусством. Есть и другая проблема взаимоотношений с властью: иной раз чиновникам проще разместить на ветшающем здании граффити, чем делать полноценный ремонт или проводить реставрацию. Экономия.
Следующий аспект касается вопроса авторских прав. Наиболее красноречивый пример связан с работой художника Бориса Матросова «Счастье не за горами», расположенный в Перми. Красные буквы, возвышающиеся над набережной реки Камы, стали одним из главных мест притяжения в городе. Особенно после того, как арт-объект засветился в фильме «Географ глобус пропил». Однако немногие знают, кто автор произведения. Городские власти даже напечатали открытки и путеводители по городу с иллюстраций работы Морозова, но почему-то забыли спросить разрешения у Бориса, хотя художник должен получать авторские отчисления за тиражирование изображения своей работы.
Произведения, которые становятся частью городской среды, требуют согласований на административном и практически-бытовом уровне. Произведение должно быть приспособлено к месту, и в этом огромная разница между музейными работами и публичными. Это называется site-specific. Нельзя просто так сделать инсталляцию из любых труб на парковке, они должны отвечать мерам пожарной безопасности, а значит, быть покрыты специальным лаком. Нельзя просто так сделать произведения в детской больнице (Звягинцева перепрограммировала целую детскую поликлинику) — там тоже нужно пользоваться специальной «безопасной» краской. А сами произведения в такой среде должны нести заряд позитивной энергии, ведь попадая в больницу, ребенок неизбежно сталкивается со страхами. И тут к месту игровые арт-объекты. Другое дело городская среда для взрослых – здесь могут звучать сложные темы.
Специалистам, юристам, чиновникам и прочим причастным еще предстоит отрегулировать вопросы существования паблик-арта в общественной среде. По итогам конференции в Институте искусствознания выйдет ряд искусствоведческих работ. Но что очевидно – ситуация с паблик-артом совсем не та, что 10 лет назад. Публичное искусство больше не какая-то невидаль, оно остановится привычной частью жизни, которая меняет акценты в городе, перепрограммирует окружающее пространство.
Источник: mk.ru
